Это второй по величине крах финансового учреждения в США и первый подобного масштаба со времен «Великой рецессии», начавшейся в 2008 году после краха Lehman Brothers.
«Хорошо, что люди этой нации не понимают нашу банковскую и денежную систему, потому что если бы они понимали, я думаю, завтра утром произошла бы революция». Так сказал один из величайших промышленников 20-го века и основатель Ford Motor Company (Ford) Генри Форд.
Сейчас эта цитата снова актуальна, после того как один из крупнейших банков США — Silicon Valley Bank — SVB — был передан под контроль управляющих в Калифорнии поздно вечером в пятницу, а Федеральная корпорация страхования депозитов (FDIC) объявила, что распределит среди вкладчиков гарантированные депозиты, которые составляют до 250 000 долларов, пишет business.dir.bg.
Это второе по величине банкротство финансового учреждения в США и первое подобного масштаба со времен финансового кризиса, известного как «Великая рецессия», который начался в 2008 году после краха Lehman Brothers 15 сентября того же года, пишет БТА в своем анализе.
Что случилось?
В среду вечером банк SVB из Санта-Клары, штат Калифорния, который находится под управлением холдинговой компании SVB Financial Group (SVB Financial Group), объявил о том, что он будет искать $2,25 млрд. нового капитала для покрытия крупного убытка, полученного от продажи долговых инструментов.
Решение банка, который более 40 лет инвестирует в стартапы и оказывает посевную поддержку таким компаниям, как Cisco, Beyond Meat и Shopify, объявить о поиске капитала было принято после того, как стало ясно, что он продал в убыток часть облигаций (в основном казначейские ценные бумаги США) и других инструментов (ипотечные и государственные ценные бумаги), которыми владел, чтобы обеспечить ликвидность и выполнить свои обязательства перед вкладчиками, которые часто были стартапами в области технологий, медицины и фармацевтики.
Все это происходит на фоне публикаций в специализированных изданиях США, в которых говорится, что в последние дни банк подвергся интенсивному изъятию вкладов у стартапов после появления информации о его финансовом положении, и на короткое время были переведены в другие банки. Большая часть сообщений о том, что с S.V.B. что-то не так, распространялась в Twitter, а также в закрытых группах в других приложениях.
Ряд стартапов (ROKU, Camp.com), клиентов CVB, уже объявили, что они либо не смогут выплатить текущие долги сотрудникам и поставщикам, либо сделают это с задержками, что грозит перекинуться на реальный сектор.
На момент, когда власти США вчера взяли ситуацию под контроль, по данным FDIC и регулирующих органов Калифорнии, банк, который поддерживает экосистему стартапов уже более 40 лет, на конец прошлого года имел депозиты клиентов на сумму более 175 миллиардов долларов (значительно снизившиеся за последние месяцы и недели — прим. ред.), и огромная часть из них, или более 97 процентов, — это те, которые превышают сумму, которую штат предполагает выплатить.
Что происходит, если долговые инструменты продаются до наступления срока погашения, и почему это стало проблемой?
Продажа вышеупомянутых активов на 21 миллиард долларов долговых инструментов на общую сумму почти 91 миллиард долларов была названа Financial Times «странной», поскольку, по мнению газеты, S.V.B. разместила ценные бумаги, срок погашения которых еще не наступил.
Аксиоматическим правилом долговых рынков является то, что цена долговой бумаги, которую покупают инверторы, обратно пропорциональна доходности, которую она приносит. В случае с S.V.B. банк покупал облигации и долговые инструменты с ипотечным покрытием в годы, когда процентные ставки по ним были относительно низкими. Однако за последний год ФРС несколько раз повышала прайм-рейт — с 0-0,25 процента в 2022 году до 4,5-4,75 процента в настоящее время. Вместе с этим выросли и процентные ставки по долговым инструментам, причем ставки по 2-летним государственным бумагам США превысили 5 процентов впервые с 2007 года, после того как во время суверенной пандемии они достигли минимума в 0,11 процента.
Таким образом, согласно описанному правилу, все облигации теряют в цене, чтобы соответствовать новым рыночным реалиям. То есть, если инвестор купил облигацию за 100 левов с купоном (процентом) 0,25 цента, то при росте процентных ставок он должен продать ее так, чтобы ее новый покупатель получил прибыль. Это можно сделать только путем снижения цены данной облигации, поскольку в противном случае покупатель предпочтет приобрести вновь выпущенные облигации, которые уже предлагают более высокую доходность.
В «странном» случае с S.V.B. данные показывают, что его портфель стоимостью 91 млрд долларов по балансовой стоимости уже обесценился на 15 млрд долларов после общего повышения процентных ставок до 75 млрд долларов. Это автоматически было перенесено в убыток.
Этот непокрытый убыток почти вдвое превышает рыночную капитализацию холдинговой компании, стоящей за CVB. После объявления в четверг о намерении привлечь дополнительный капитал, капитализация учреждения упала до 6,3 миллиарда долларов, а акции упали более чем на 60 процентов.
Интересный вопрос заключается в том, мог ли банк просто не дожидаться наступления срока погашения своих долговых инструментов, но здесь кроется настоящая проблема — он мог бы это сделать, если бы не был вынужден продавать из-за недостатка ликвидности, который, по всей видимости, был или неминуем.
Почему рушатся акции ведущих банков?
Занимаясь в основном поддержкой стартапов, S.V.B. является 16-м по величине кредитором по размеру активов в США, как и крупные игроки на Уолл-стрит, в лондонском Сити и западноевропейских столицах.
После сообщения о том, что CVB ищет $2,25 млрд. свежего капитала в виде акций и конвертируемых облигаций, акции ряда ведущих банков упали. Немецкий Deutsche Bank упал почти на 8 процентов сразу после того, как CVB объявил, что ищет капитал путем продажи новых акций и других инструментов, акции британского HSBC обесценились примерно на 4,5 процента, в США JP Morgan Chase потерял 5,4 процента, Citigroup — более 4 процентов.
Причиной этих шагов может быть то, что после того, как стало известно о состоянии портфеля CVT, инвесторы забеспокоились, что он может напоминать портфель более крупных банковских «акул», что заставило их отозвать часть своих инвестиций в них.
В ноябре прошлого года в. «Уолл-стрит джорнэл» писал, что в банковском секторе США реальная рыночная стоимость долговых бумаг, которыми владеют банки (в основном государственных ценных бумаг США), обесценилась с начала 2022 года более чем на 14 процентов. Среди кредитных учреждений с наибольшим разрывом между балансовой и рыночной стоимостью своих облигаций был Bank of America, где в случае их продажи было бы реализовано отрицательных 116 миллиардов долларов, или 43 процента от общего капитала банка.
Между тем, как заявил ранее на этой неделе президент ФРС Джером Пауэлл, процентные ставки могут продолжить повышаться более быстрыми темпами, чем ожидалось ранее, в целях борьбы с инфляцией. Решения, которые принимает FOMC, подталкивают страну к снижению экономической активности, а значит, и банков.
Другой причиной являются так называемые «короткие» продавцы, которые делают ставки на то, что стоимость актива обесценится, и при признаках того, что это происходит, увеличивают свои ставки и тем самым еще больше закручивают спираль обесценивания определенных компаний и их потенциального банкротства.
Что дальше?
Если в ближайшие месяцы «дыры» в бухгалтерских книгах банков начнут проявляться более отчетливо, возможно, что короткие продажи продолжатся, и это может привести к значительным трудностям для сектора с возможным последующим вмешательством государства, как это произошло во время Великой рецессии в 2008 году.
Не следует исключать возможность принятия нового законодательства в этом секторе, поскольку в настоящее время большая часть нормативных актов поощряет покупку и хранение до погашения долговых инструментов с высоким рейтингом, что оказалось губительным для калифорнийских банков в период нехватки ликвидности.
С другой стороны, S.V.B. по-прежнему выглядит как единичный случай, и если он останется таковым, доверие к сектору вряд ли значительно пострадает, и, как отмечает Генри Форд, проблема снова исчезнет из поля зрения общественности.
